О чем рассказали нам авторы «лейтенантской прозы»?

Василь Быков, Григорий Бакланов, Юрий Бондарев… Авторы, которых нынче относят к так называемой «лейтенантской прозе». Может, это просто совпадение. Как ни странно, но все эти писатели — бывшие артиллеристы.

Быков, например, сначала был командиром взвода полковой, потом — армейской артиллерии. А может, в этом и нет ничего удивительного. Всё-таки, пусть и самую малость, но в артиллерии шанс выжить был больше, чем в той же пехоте. И они, «лейтенанты», выжили. Несмотря на то, что зачастую ходили в одном шаге от смерти. А иногда и ближе.

В начале 1944 года, в ходе Криворожской наступательной операции, Василь Быков получил настолько серьезное ранение в живот, что шансов выжить было не очень много. А кто-то решил, что их совсем нет, и направил родным Василя сообщение о том, что их сын и брат погиб смертью храбрых. Поторопился. Быков выжил. И в 1966 году написал повесть «Мертвым не больно», в основу которой легли произошедшие с ним реальные события 22-летней давности.

Они — Быков, Бондарев, Бакланов — выжили. И рассказали нам о том, что им пришлось пережить и через что пройти на той войне. Чтобы мы не забыли.

Вот, например, повесть Василя Быкова «Карьер». Казалось бы, ничего в ней такого особенного. Главный герой — Павел Агеев, обычный пенсионер. Которых рядом — пруд пруди. Ну, воевал. Да, понятно. Только кто из того поколения не воевал? И воевали, и работали потом, и детей растили. Наших отцов и матерей. И моих тоже.

Время действия повести дважды сжато в три месяца. Не в шесть, а именно так — дважды по три. Дело в том, что композиционно повесть разбита на два временных пласта. Современность и лето — начало осени 1941-го, уже отстоящие от главного героя на расстояние всей прожитой им жизни. Равные по своему временному отрезку эти месяцы сильно отличаются друг от друга по своей значимости. Легко нам, уже вооруженным знанием того, что будет дальше и чем всё закончится, оценивать поступки и судить тех людей, которые волею судьбы оказались с головой накрытыми бедой первых недель и месяцев той войны. Когда вроде бы обычные вещи и, казалось бы, незыблемые отношения трансформируются до неузнаваемости. Доверие — в настороженность. А та, в свою очередь, в прямую подозрительность. Кто здесь друг? Кто враг?

Ещё вчера все были своими. А сегодня и отец любимой Агеева — Марии, и пришедший с немцами и работающий на них Ковешко говорят об одном и том же. И почти теми же самыми словами. Но если один из них точно — враг, то получается, что и второй… Тоже?!

Но и не верить — нельзя. Хотя бы просто потому, что один в поле — не воин. А чтобы победить ту силу, что нещадно ломает и корёжит страну, а по слухам, уже и Москву взяла, нужна сила — не меньшая. Которая — будет. Обязательно будет! Надо только волю и упорство каждого вместе сложить.

И это понимает та же Варвара Барановская, приютившая у себя раненого Агеева. Приютившая и помогающая ему в меру своих сил и не самых больших возможностей. И в данном случае неважно, что перед Агеевым — попадья. Потому что когда враг уже переступил твой порог, мелким, малозначимым и второстепенным становятся и классовая или сословная принадлежность, и должность. Какая бы высокая она ни была до того как. Главное, по мнению Варвары, — добрый или злой человек перед тобой. И, по сути, она права.

Другое дело, что делать, если обычное человеческое участие становится смертельно опасным? Равнодушно отойти в сторону? Но где грань между равнодушием и бездушием? И как её не переступить? Это же — не граница. Ни колючей проволоки, ни контрольно-следовой полосы нет!

Как соотнести средства с целью? И насколько она оправданна, эта цель, если за неё, вполне возможно, придётся заплатить дорогой ценой. Жизнью. Тем более, когда — не своей. А жизнью любимой. Даже если ты сам не прячешься за чужую спину, есть ли у тебя это право — взвешивать и соотносить? А если ошибешься? И не достигнешь цели? Жизнь — а может, и не одну — уже не вернёшь.

И герою — тяжело. Очень тяжело всматриваться в своё прошлое из отступившего от него на 40 лет нынешнего. Благополучие которого, на проверку оказывается кажущимся. Потому что за свою жизнь он заплатил чужой. А может быть, даже и чужими. Жизнями своего неродившегося ребёнка и любимой. Той, что была послана ему не для выкупа или искупления. Для любви и счастья. Которое даже тогда, в самые тяжелые, первые месяцы войны, оказывается, было так близко. И могло стать реальным и осязаемым.

Но плохое и хорошее настолько тесно переплетены между собою в нашей жизни, что для того, чтобы от первого перейти ко второму, даже шага не надо. Достаточно сделать выбор. И отправить на задание Марию.

«Карьер», как и многие другие произведения Быкова — об этом. Об обычных людях, которые судьбой и обстоятельствами ставятся перед неумолимым выбором, когда, казалось бы, из множества имеющихся вариантов остаются только два. Либо выдержать и… погибнуть. Либо отступить. Оступиться и тем самым — предать.

И от этого — выбора и стойкости одного человека — зависит исход войны. Потому что именно он и его судьба по большому счёту определяют цену победы.

Большую часть своих произведений Быков сам перевёл на русский. Или авторизировал перевод. А уже кто-то другой… И не один! Они — перевели повести и рассказы писателя на четыре десятка самых разных языков. И как на мой, не самый искушенный взгляд, — правильно сделали. У Быкова и помимо «Карьера» много сильных и потрясающих по своей правде вещей. «Знак беды», «В тумане», «Облава», «Болото». Все они есть «на бумаге». А если порыться в Сети, можно найти и написанные Василем Владимировичем в начале нынешнего века «Долгую дорогу домой», «Желтый песочек». Поройтесь… Найдите.

Не надо откладывать это на завтра. Тем более что 19 июня у Василя Быкова был День рождения. Был, потому что 22 июня 2003 года та война, что отпустила молодого лейтенанта тогда, под Кировоградом, всё-таки дотянулась до него. Но он — успел. Рассказал нам то, что хотел рассказать. И умер на родной для него белорусской земле.

Читайте Василя Быкова. Юрия Бондарева, Григория Бакланова. И других авторов «лейтенантской прозы». Может, я и не прав. Но вот кажется мне, что если этих писателей будут читать наши внуки, то не только наши деды… А и мы сами — прожили эту жизнь не зря.