На рубеже июня и июля по центральным СМИ прокатилась волна алармистских заголовков о резком увеличении числа экономических мигрантов в стране. «В период январь-май этого года экономических мигрантов в России было намного больше, чем в соответствующий период прошлого года», — пишет «Коммерсантъ».
«Количество трудовых иммигрантов в России растет, несмотря на санкции», — обеспокоено информационное агентство «Красная весна», опубликовавшее «новость» в разделе «Социальная война». Удивительно, но в то же время тревогу забили и зарубежные СМИ, но на этот раз по поводу резкого снижения числа мигрантов в Москве и других мегаполисах, якобы начавшегося после 24 февраля.
– Да журналисты, как всегда, опять все перепутали, – поясняет Вадим Коженов, председатель Федерации мигрантов России. – Многие наши показатели растут, я не буду это обсуждать. Но количество людей остается прежним. Такая путаница происходит постоянно. В 2020 году Собянин, например, говорил, что количество мигрантов сократилось на 40%, а на самом деле сократилось только количество выданных патентов, так как президент своим указом разрешил невыдачу. Но заявление мэра было явно неправильным.
Формально Федерация мигрантов России (ФМР) — лишь одна из многих общественных организаций, работающих с мигрантами. Согласно уставу, «она помогает мигрантам в изучении русского языка и получении образования, способствует созданию центров адаптации и обеспечивает легальную жизнь мигрантов. Федерация активно занимается просветительской деятельностью по противодействию распространению экстремизма и терроризма, воспитанию толерантности и систематически организует большое количество спортивных и культурных мероприятий». Но на практике ПМР, пожалуй, самая крупная и влиятельная из этих организаций. «Мы видим себя связующим звеном между мигрантами и властями», — точно описывает свою работу Коженов. «Многие печали я приношу наверх снизу. И сверху вниз прохожу по настройкам. Например, чтобы оценить влияние вашей организации, просмотрев статистику просмотров на YouTube-канале FMR. Их более 35 миллионов.
Мигранты, патенты, зарплаты
«Число мигрантов в нашей стране за семь лет существенно не изменилось, — говорит Коженов. — Здесь мы только что сравнили с данными до COVID-2019 — один к одному. 18 миллионов регистраций по стране и 3,5 миллиона в Москве. Но эти люди регистрируются, а потом уходят. На территории Российской Федерации проживает 7 миллионов мигрантов, сообщает нам МВД. Но это без нелегалов. Их еще 10-20%. Рассчитываем очень просто: на нашу горячую линию поступает около 300 000 звонков в год, примерно каждый десятый говорит: «Помогите, я нелегал». Это те, которых нельзя увидеть в МВД. Всего получается около 8-9 миллионов. Осенью 2021 года в России прошла миграционная амнистия. Он затронул почти 1 млн человек (которые в настоящее время входят в 7-миллионную официальную статистику МВД).
Чтобы составить социальный портрет мигранта, ФМР провел масштабный социологический опрос, в котором приняли участие почти 5000 иностранцев. Около 70% мигрантов прибывают из стран Центральной Азии – Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана. Среди них больше мужчин, чем женщин. Причем, если большинство мужчин составляют молодые люди (почти половина моложе 30 лет), то женщины-иммигранты чаще среднего возраста (две трети из них в возрасте от 30 до 50 лет). Наиболее востребованными сферами занятости у мужчин являются строительство и ремонт (43,1%), у женщин сфера услуг: парикмахеры, повара, уборщицы (52,9%) и торговля (16,2%). Около 11% посетителей работают в промышленности. 14,4% мужчин-мигрантов работают в сфере логистики, транспорта или складского хозяйства.
45% мигрантов свободно владеют русским языком, еще 41% говорят на нем «в целом хорошо». Только 12% говорят плохо и 2% говорят очень плохо. Знание языка является важным фактором при определении заработка. Средний доход мало говорящих на 12 000 ниже, чем у тех, кто свободно говорит по-русски. Почти половина мигрантов планируют остаться в России и получить здесь гражданство, еще 30% не намерены менять гражданство, но все равно останутся и будут работать в РФ. 71% опрошенных мигрантов снимают квартиры, только 9% живут у родственников или друзей.
Мигранты зарабатывают чуть меньше россиян: 47 000 против 51 300. (в Москве планка выше – около 80 000). Но они работают гораздо больше. 77% респондентов работают более 8 часов в день и 22,4% – более 12 часов.
«С русскими они не скрещиваются», — уверяет Коженов. – Ни на одном АвтоВАЗе Узбек все равно не будет работать токарем или сварщиком. Мигранты работают в 3D: грязно, опасно и требовательно, т.е на грязных и опасных работах. Русских туда заманить невозможно, тем более в провинции. Вот у меня завод в Тульской области. Есть деревня с 6000 жителей. И мы не смогли найти 32 сотрудника. Работают пять дней, а потом: «Что-то надоело».
По словам Коженова, в Московской агломерации сосредоточено 27% всех трудовых мигрантов (две трети в самом городе). Вопреки распространенному мифу, это не создает дополнительных криминогенных угроз. «Мигранты вообще не связаны с преступностью, — говорит он. «Три убийства на 100 тысяч в Москве и 45 в Тыве. Так что мигрантов там вообще нет». Несмотря на это, власти относятся к мигрантам как к источнику потенциальной угрозы. Федерация мигрантов была создана именно для того, чтобы остановить это.
Главный Бабай
– Официально у нас две основные задачи: адаптация и интеграция нашего контингента. Это означает контроль и влияние», — объясняет функционал своей организации Вадим Коженов. – Федерация создана в 2007 году при поддержке Администрации Президента (руководил ее заместитель Суркова Гришин). Потом у руля поставили человека из Бангладеш.
Но поначалу работа была не очень эффективной. Концепция была проста: контролировать иностранцев лидерами собственных диаспор. Чиновники исходили из того, что у каждой национальной группы должны быть свои лидеры. «Мы думали, что можно собрать человек двадцать в большом офисе, поставить им задачи и все: иди и делай», — объясняет Коженов. Однако оказалось, что таких лидеров нет. «Но миф о лидерстве был выгоден многим. Вот как вы строите правительство. За эту работу отвечают многие структуры. У них есть свои индикаторы, они пишут справки и отчеты. И им это очень удобно: здесь мы находимся под контролем диаспоры. В результате произошла насильственная имитация деятельности, которая почти не повлияла на то, что происходило внизу, с миллионами трудовых мигрантов. Они просто жили своей жизнью, даже не подозревая о существовании своих «лидеров диаспоры».
Работа самой Федерации мигрантов застопорилась. «Там была полная базарная станция», — вспоминает Коженов, который присоединился к организации в 2011 году и изначально занимался только организацией государственных праздников и культурных мероприятий. К этому моменту бывший руководитель устал от бардака и решил покинуть свой пост. В Минюсте уже был неподписанный приказ о закрытии провального проекта. И «национальные лидеры» собрались в президиуме ФМР, чтобы избрать нового председателя.
– Это был полный хаос. У каждого были свои кандидаты. У таджиков есть таджик. Узбеки предлагают узбека. У черных, вероятно, было пять черных. Черные наделали больше всего шума. И тут встает афганец, самый умный человек, был на высоком посту в Советах и говорит: «Иди на высокий пост. А вот и Вадим Викторович. Кого они будут слушать? Меня вообще выбрали как варяга, у которого нет “друзей».
Изначально Коженов пытался работать в старой парадигме, через «лидеров диаспоры». Но вскоре узнал, что, за редким исключением, это были «никчемные балаболы».
– Я пытался построить работу, как и все наши органы власти и госуправления. И я не мог понять, почему, когда все так хорошо, все так плохо работает? – напоминает глава переселенцев. Самая забавная история произошла в ноябре 2016 года. В День народного единства должно было пройти шествие по Тверской улице. И я подумал, раз уж я стал полноправным президентом федерации, я должен участвовать. Я позвонил в администрацию и попросил место в строю, чтобы мы могли принести наши флаги. Тогда я зову своих ермолок и говорю: «Мы удостоились большой чести. Студентов перевели, нам дали коробку. Сколько человек вы можете собрать? Только не ври!” Всего мне обещали 800 человек. Я сказал администрации 200. Пришло 17 человек. Это все, что вам нужно знать о работе диаспор.
Стало ясно, что нужно что-то менять. Коженов начал искать новых лидеров. Это, конечно, вызвало возмущение у первых. «Один из самых бесполезных узбеков даже подал на меня жалобу за подстрекательство», — смеясь, вспоминает Вадим. «Потому что в интервью я назвал их бессмысленными тюбетейками». Но все только посмеялись над этой жалобой, «особенно в КРЕ». Новые кадры подвергались необъективному отбору. «Они смотрели на человека и, если видели, что он годен, то решали: да, он будет главным киргизом. И я говорю всем: «Теперь мы слушаем его”».
Новый персонал был вооружен новыми орудиями. Теперь лидеры диаспоры взялись за создание собственных СМИ. Оказалось, что они работают эффективнее, чем личные контакты. «Я бы хотел, чтобы эти СМИ были под моим контролем. Чтобы вы могли сказать человеку: «Скажи это». И он ходил и говорил. И тогда он может сказать что-то от себя. Но этого было недостаточно. Систему «косвенного контроля» национальных лидеров решили заменить прямым влиянием на мигрантов.
«После марша 4 ноября я понял, что должен сам быть главным Бабаем», — говорит Коженов. – И мы создали свой канал на YouTube, там сейчас 1,5 миллиона человек. Он вытащил социальные сети. Он организовал газету. А сейчас уровень такой, что мои мысли доходят до всех без посредников. Думаю, как минимум каждый второй из восьми миллионов мигрантов видел меня лично.
Собственные СМИ позволяют намного лучше контролировать большинство мигрантов, особенно из Средней Азии, говорит Коженов. Правда, есть “дальние диаспоры” – курды, афганцы, китайцы, вьетнамцы и африканцы. Их не так много, как узбеков, таджиков и киргызов, но к ним нужно подходить более индивидуально. «Китайцы очень сильно зависят от своей разведки, — подробно говорит Коженов. “Выходит женщина – вовремя и сидит с прямой спиной”. Благодаря этому контакт с ними минимален, но тоже никаких проблем. «У нас есть отличные вьетнамские бизнесмены. У него работает 10 000 швей, и он прячется на полстраны. Но это не диаспора, это бизнес». 90% из 5000 африканцев России происходят из Нигерии и ее юго-восточной части Биафры. Этих людей часто преследуют в их родных странах по политическим мотивам, поэтому они очень тихие. Но иногда в них обнаруживается политическое чутье.
«Их лидер позвонил мне после 24 февраля, молодец», — говорит Коженов. – Я, говорит, могу собрать своих людей у британского посольства и кричать, что они сволочи. Мы готовы, говорит он. Я говорю: «Пока не торопись».
Окончательное решение миграционного вопроса
Содержание работы с мигрантами мало чем отличается от воздействия государственных СМИ на большинство населения.
– Самое важное: информационные видеоролики по нормативным актам, правовым вопросам и рынку труда. Мы делаем их с переводом, и люди все прекрасно понимают. Затем мы делаем «моральные фильмы». Я объясняю, что не надо свистеть на женщин. Они могут одеваться, как им заблагорассудится, и вам не нужно быть “самыми умными” в этом вопросе. И эти ролики собирают по 300 000 просмотров.
Пропаганда сопровождается социальной политикой. Например, в Курбан-Байрам 600 порций плова увезли в спецприемник в Сахарове. Арестованные были очень благодарны. Зрители YouTube тоже это поняли. Были и более серьезные действия. Во время пандемии, когда тысячи мигрантов остались без работы, федерация организовала раздачу аптечек, которые помогли многим выжить. О необходимости юридической помощи свидетельствует 300 000 обращений, ежегодно поступающих на телефон доверия ФМР.
Деньги на эту работу частично собираются за счет пожертвований самих мигрантов. Но этого мало: «За заключенных в Сахарове мы заплатили 35 тысяч штрафов. Собрали 28 тысяч, так что все равно убыток, – смеется сам Коженов. Часть бюджета оплачивается приемом по юридическим вопросам. Прием стоит 3000 рублей, в месяц поступает около 150 звонков. «Остальное я добавляю сам», — вздыхает президент FMR. На вопрос, зачем ему груз, он уклончиво отвечает: «Когда я иду на стадион на десять тысяч человек и это «Привет, вау», мне сразу все подходит. Я рассматриваю это как карьеру. Я всю жизнь был социальным работником».
Как всякий амбициозный энтузиаст, Коженов мечтает о преображении. Сейчас, несмотря на успехи федерации, миграционная политика по-прежнему основывается на несовершенном законодательстве. Например, тысячи мигрантов одновременно получают штрафы и решения о депортации. Если человек не может оплатить такой штраф, он месяцами находится в миграционном центре. За это время это обходится бюджету намного больше, чем сумма штрафа. Сам человек страдает. Система проигрывает и ничего нельзя сделать. Это изменение иммиграционного законодательства. Сейчас готовится коренная миграционная реформа: «Есть идея просто сжечь все существующие законы за ненадобностью. И создать взамен один новый. Проект готов и, вероятно, в сентябре поступит в Госдуму. 17 наших предложений будут учтены».
Новая система будет основана на модели реестра. Каждый мигрант будет зарегистрирован в электронном миграционном реестре с помощью некоммутативного приложения, которое автоматически отслеживает перемещения людей по стране. Если сегодня более 90% мигрантов проживают не по адресу прописки и власти толком не знают, где их искать, то с 2024 года (если все пойдет по плану) нейросеть будет знать все обо всех. Любого нарушителя можно найти практически сразу. Новый единый миграционный документ станет единственным документом для трудоустройства в любом регионе страны.
«Для мигрантов это радикально упростит все процедуры, защитит от вымогательств, всяких посредников и т д. Все за», — говорит Коженов. Для нас это контроль. Контроль становится полным.
